Военное ракетостроение Украины
Из ориентированных на Леонида Кучму и Петра Порошенко двух групп ракетостроительного менеджмента пока что только одна более молодая группа демонстрирует реальное желание создавать новую отрасль отечественного ОПК. Инженеры и политики генерации Кучмы худо-бедно сохранили стране авиационное и космическое ракетостроение, что касается производства новых для страны тактических ракетных вооружений сухопутных сил и флота, то пока что эта отрасль ограничена лишь ремонтом и инжинирингом. Создавать новую отрасль придется либо «молодым», ценой невероятных усилий, либо «старым», под невероятным прессингом. Вместе уже вряд ли получится.
8 сентября СНБОУ провел совещание по вопросам выполнения целевых программ военного ракетостроения, и отдельным вопросом рассмотрел задачи строительства нового ракетного полигона. В совещании приняли участие руководители профильных предприятий, учреждений и конструкторских бюро.
Никакой больше информации о программах СНБО больше не сообщали. Пресса лишь предположила, что необходимость в новом испытательном центре испытаний ракетного оружия у Украины возникла в результате российской аннексии Крыма, и оккупации украинских полигонов, которые ранее располагались в Восточном Крыму. В сети появились данные, что без испытательного центра, наша армия имеет очень ограниченную возможность модернизации ракетных вооружений, которые эксплуатируются армией.
Предполагается, что кроме модернизации, новый полигон также необходим для испытаний и приема новой ракетной техники для нескольких родов войск: Воздушных Сил, Береговой обороны Военно-морского флота, и Ракетно-артиллерийских войск (РВиА).
Из этих разработок, прессе официально была представлена пока что только одна – в начале лета, секретарь СНБОУ Александр Турчинов сообщил медиа об успешном испытании ракетного комплекса «Ольха». Данные об остальных новых разработках, а именно о проекте крылатой ракеты «Коршун» и многоцелевом оперативно-тактическом комплексе ОТРК «Гром 2», пресса черпала целиком из неофициальных источников. Ни политики действующей власти, ни заказчики из Минобороны официальных данных по этим проектам не обнародовали, а были лишь эскизы от разработчика и завода-производителя.
Из разряда эскизной информации, до начала этого лета, украинские СМИ удовлетворялись макетом разгонного блока ракеты комплекса «Гром». Где Украина возьмет спутниковые данные, автомобильное шасси или полигон для испытаний ракет, пресса еще не знала. Макет ракеты был выставлен летом 2015 года на профильной выставке вооружений. Оттуда же брались и основные ее характеристики. В остальных деталях, ракетную программу окружал почти полный информационный вакуум. Через год после первых данных о комплексе, минувшим летом в масс-медиа начала поступать более подробная информация об этой технике, а также о полигоне, который закономерно нужен до того, как ракеты пройдут стадию макета.
Из этой информации исходило, что украинская армия занялась развертыванием нового военного ракетного полигона большой дальности, поскольку, параметры существующих испытательных центров РВиА и Воздушных Сил чересчур малы, или не подходят для новых образцов. В ходе подготовки производства новой техники, власти решили перенести производство ракетного топлива из-за близости к фронту. Оно будет перенесено с работающего в Павлограде «Приднепровского химического завода ПХЗ» в Ивано-Франковскую область, где работают самые крупные в стране химические комбинаты «Ориана» и «Карпатнефтехим».
Но пока строительство ракетодрома РВиА только в задумке, свои ракетные полигоны нашей стране якобы предложили иностранные заказчики, среди которых несколько стран Азии и Европы. В расчете на зарубежных покупателей, украинское КБ Южное и «Приднепровский химический завод ПХЗ» в минувшем году вложили свои собственные оборотные средства в подготовку выпуска опытных образцов ракетной техники. Но как только в заводских цехах начали собираться эти самые первые опытные образцы, на пути прогресса Украины в военном ракетостроении появилась то ли препона, то ли новый драйвер роста — реформа активов Государственного Космического Агенства ГКАУ.
Все эти сенсации и общий темп ракетной программы украинской прессе на протяжении минувшего лета украинской прессе сообщал академик Леонид Шиман, генеральный директор НПО «ПХЗ». Директор главного в стране завода-производителя топлива для ракет методически подвергал реформу активов ГКАУ критике, называя ее намерение скрытой приватизации. Но сенсации состояли не в критике, а в явно заниженном уровне номинации чрезвычано важной для Украины военной ракетостроительной программы.
Все дело в том, что в любой из имеющейся сегодня в мире дюжины стран-производителей военной ракетной техники, самые надежные источники новостей такого рода – это ни много не мало, бывшие или нынешние главы государств. Ракетная и атомно-энергетическая политика, это самая высокая политическая компетенция в иерархии власти, поэтому, все что говорится до появления таких меседжей, это либо эмоции, либо протоколы о намерениях. В практике работы мирового военного ракетостроения, изредка бывают варианты, что такие новости сообщает прессе нижестоящий от главы государства секретарь политического или координирующего органа. В Украине это СНБО. В Иране, например, первые новости ракетостроения прессе почти всегда сообщали высшие религиозные власти. И в исключительных случаях, счет которым идет буквально на единицы за полвека, данные о новых программам или стратегии полигонных испытаниях ракет сообщал менеджмент предприятий-производителей, то есть заводские директора. Чаще всего, о новых веяниях военной ракетной политики в принципиально размытых формулировках, сообщали либо представитель коммерческого или госбюджетного заказчика. То есть лицо, которое за это все платит. Это, либо компания-экспортер ракет, либо представитель страны-импортера, либо Министерство обороны страны-производителя, как первый покупатель и первый эксплуатант.
Для того чтобы понять дефицитность информации о программах ракетостроения, нужно уточнить что клуб производителей космических или межконтинентальных баллистических ракет, МБР в мире — это всего 6-7 стран, среди которых есть Украина. В этой самой публичной сфере ракетостроения, по гражданскому космосу, реальную информацию прессе выдают и чиновники профильных ведомств, и директора, и конструкторы. По военным ракетам, информацию выдают только дипломаты, высшие действующие первые лица страны, или заказчик, в лице покупателя. Космос и ракеты средней и большой дальности, это условно, «клуб избранных». Намного более многочисленным является самый «широкий» мировой ракетный клуб – это страны-производители противотанковых ракетных комплексов ПТРК, рынок которых исчисляется десятками моделей и тысячами единиц. По некоторым моделям ПТРК, это рынок из десятков тысяч комплексов, и Украина входит этот клуб как один из крупных производителей.
Этот рынок – очень большой, поэтому, почти все новости и технические сенсации на нем формируют заводы-производители. Со своей рекламой они часто даже опережают военных, которые знают технику в деле, поэтому скромнее. Наряду со стратегическим клубом и «широким» противотанковым, работает «средний» ракетный клуб — производителей авиационных тактических и авиационных крылатых ракет. Украина также состоит в этом клубе как производитель авиаракет, и продавец инжиниринга двигателей крылатых ракет. На этом рынке, как и на противотанковом, слова директоров и конструкторов очень много значат. Фирмы-производители очень часто могут рекламировать новинки раньше, чем заказчик, а военные и заказчики почти всегда молчат.
В отличии от всех перечисленных выше категорий мирового рынка ракетного оружия, наша страна пока что не входит в один-единственный и самый миниатюрный ракетный клуб — «мини-клуб» производителей тактической, оперативно-тактической, и крылатой ракетной техники сухопутных сил и флота. В него входят 11-12 стран. Это США, КНР, Великобритания, Франция, Италия, Германия, Израиль, Иран, Турция, ЮАР и Северная Корея. В конце ХХ века тактический ракетный клуб покинули Аргентина и Индонезия. С 2015 года, в него официально устремилась Саудовская Аравия. Эта страна, для баланса Ирана и после завершения периода антииранских санкций, тоже захотела иметь свое лицензионное производства ОТРК. В информационном плане, мировой «мини-рынок» тактической техники, это самый закрытый из всех отраслевых рынков ракетостроения.
Как раз на вхождение в этот критически необходимый Украине сегмент мирового ракетного рынка, судя пор всему, нацелены все нынешние усилия украинских политиков по программам «Гром-2» и «Коршун». До 2010 года, основным вооружением РВиА были комплексы «Эльбрус», производства Казахстана, с ракетами производства РФ, которые по глубокому апгрейду производятся также в Северной Корее и Сирии. Сделать апгрейд ракет Украине могли бы помочь Вьетнам или Египет, которые хорошо знакомы с их модернизацией. Но Украина от апгрейда этих ракет немотивированно отказалась. Экс-президент Виктор Ющенко одним из своих последних указов в 2009 году приказал ликвидировать два дивизиона этих ОТРК. Мотивация такого шага нещадно критиковалась. Решение избавится от ОТРК «Эльбрус» критиковалось больше, чем совершенная Леонидом Кучмой передача РФ тактических бомбардировщиков Ту-22 и крылатых ракет, которые ушли «партнеру и союзнику» по долгам украинских частных и государственных компаний за российский газ.
Украинская армия с той поры потеряла возможность применения ракет дальностью 300км и боеголовкой весом до 1 тонны. На ее вооружении остались тактические комплексы «Точка-У» производства Казахстана и с ракетами РФ, которые больше чем в два раза меньшую дальность и вес боеголовки. Глубокой модернизации этих ракет пока никто в мире не делал, потому что казахстанский завод-производитель прекратил все профильные работы.
Применение Украиной этих ракет в новом оснащении, по мнению подавляющего большинства военных экспертов, помогло в 2015 году усадить за стол переговоров российских военно-террористических агрессоров в восточных районах страны.
Все эти данные из давнего и недавнего прошлого – лишь необходимость для того, чтобы понять ценность любой действительной информации о стадиях и формах реализации нынешней отечественной программы военного ракетостроения.
«Эльбрусов», на вооружении нет. «Точки У» завершают свой ресурс, и вряд ли подлежат апгрейду. Выхода у Украины никакого, и если действовать быстро, есть два выхода. Первый стандартный путь — купить в долг и принять технику на вооружение на зарубежном полигоне, скрытно ввести ее в Украину, и скрытно же развернуть ее в войсках. На этом пути перед Киевом стоит негласное эмбарго на поставку тяжелой боевой техники. При этом, трудно выяснить, кому именно объявили эмбарго союзники: то ли Украине в целом, то ли ее отдельным политикам.
Второй, нестандартный путь — безотлагательно и срочно арендовать полигон за рубежом, и не ожидая раскрутки базовых отраслевых программ, начинать пилотные проекты лицензионного или собственного производства техники. По срочности, одновременно и дома, и за рубежом, на совместных и долевых условиях с союзником или, союзниками. Привлекательность такой стратегии в скрытности.
Не надо ждать готовности бюджета Украины к прямому финансированию, и сверкать цифрами. Не надо давить на парламент и громогласно убеждать в целевых расходах украинских депутатов. В том числе, их откровенно пророссийскую часть. И главное, не надо ждать готовности предприятий отечественного ОПК. Он изрядно растерял персонал в минувшие годы, а специалистов для испытаний и серийного производства ракет уж точно, не импортируешь.
Специалисты всегда есть, только дорогие и иностранные. Поэтому, часть проекта надо отдавать за рубеж. Противник не разорится на разведке и уточнении дезинформации. Но намается с этим, это точно и гарантировано.
Именно этот «экстренный» вариант, задолго до нынешнего совещания СНБОУ, и сообщал прессе директор украинского ПХЗ, который раньше всех заявлял о готовности ряда стран «дать Украине полигон». Если же руководство Украины формируя стратегию отражения иностранной агрессии, возлагает свой расчет на санкции и дипломатию – тогда нужно действовать совсем по другому, чтобы не разрушать сложные переговорные конструкции.
В таком случае, Украине целесообразно не демонстрировать никаких срочных мер. Нужно демонстрировать уравновешенность, и надежду только на мирные методы урегулирования и санкции. А уравновешенность, это уж никак не сравнительно быстрая аренда полигонов за рубежом. Очередь ожидания доступа, например, к ракетодрому НАТО на греческом Крите, иногда превышает год времени, а дальнего полигона в ЮАР придется ждать и того больше. Последний очень популярен в мире, потому что ЮАР не входит в военные блоки. Но вряд ли кто из ныне союзных Украине стран уступит ей свою квоту на использование этого удаленного от РФ полигона без встречных услуг того же рода. То есть, услуги по каким-то мишеням где-то пострелять у нас.
Вместо этого, Киеву придется долго строить у себя, и играть в медленную ракетную игру. А именно, прогонять долгосрочные целевые программы ракетостроения и строительства нескольких испытательных центров через все ведомства. Вплоть до экологической инспекции и местных властей.
Испытательный и учебный полигон нужен основной, и дублирующий, и так по всем нужным родам войск. В целом, может оказаться четыре-пять полигонов. После аннексии Крыма у Украины, ей нужны такие для отработки боеприпасов и их носителей для флота, для авиации, для РВиА, и если нужно, для ПВО и ПРО/ПКО. Итого 8 военных ИЦ, по 4 основных полигона и дублирующих. Все эти усилия занимают достаточно большие сроки. Их генеральная задача – долгосрочная, паритетом по противнику. А тактическая цель — не слишком давить на врага и союзников, а демонстрировать приверженность страны преимущественно мирным методам урегулирования военного конфликта.
До августа этого года, когда президент Петр Порошенко указал, что наряду с поддержкой со стороны союзников, Украина рассчитывает при обороне на свою армию и флот, все официальные усилия концентрировались именно на этом, пути. На санкционных и дипломатических методах урегулирования российской агрессии. Тогда возникает вопрос какую информацию почти полгода сообщал прессе директор одного из отраслевых предприятий.
В самом обширном своей интервью, директор ПХЗ сообщил о том, что его завод за свои средства принял участие в глубокой модернизации оперативных комплексов РСЗО российского производства «Град БМ». В конце прошлого года, они были доработаны до украинской модели «Верба». В части более тяжелой ракетной техники, руководитель ПХЗ дал обширный ответ прессе на вопрос ло тактических ракетах дальностью 500км, хотя это уже категория не ОТРК, как «Гром-2», а более тяжелых ракет средней дальности. Ответив прессе на ракеты именно такой, большой дальности, директор завода подверг реформу активов Государственного космического агенства разгромной критике.
Судя по всему, искать корни циркулирующей ныне в прессе информации о формате и этапах украинской ракетостроительной программы надо искать именно в плоскости этой реформы Для одних украинских политиков реформа ГКАУ – это стимул роста, а для других она принципиальный барьер на его пути. До минувшего августа Агенство, как ведомство которое управляет ПХЗ, «Южмашем», КБ «Южное», и дюжиной других предприятий «мирного космоса» целых два года планировало, как же объединить завод-производитель топлива, отраслевые КБ и заводы. Объединять предполагалось в Единый космический центр «Южный» и в военную ракетостроительную государственную корпорацию. Одни активы должны были пойти на мирный космос и науку, другие, на военную науку и ракетостроение.
Суть реформы была предельно проста — военный враг Украины в 2014-16 годы обозначился, обозначились и категории надежности союзников нашей страны, поэтому у страны исчезла необходимость прятать за «мирной вывеской» свои военные ракетные программы.
Не смотря на такую внятную мотивацию, к середине лета планы реформы военного ракетостроения застопорились — глава ГКАУ Любомир Сабодаш с июля был уволен, а сроки ранее намеченного на 1 сентября конкурса на должность нового генерального конструктора КБ «Южное» были сорваны.
Поговаривают, что во время реформы про мирный космос и спутники связи помнили, а о военной корпорации для «Укроборонпрома» как-то забыли.
Расхождения украинских политиков о реформа как барьере или драйвере роста два сформировали два противостоящих лагеря – это менеджмент эпохи президентства Леонида Кучмы, и две группы новых политиков и администраторов, которые взяли на себя ответственность за реформу: «фронтовики» и президентские «солидаристы».
К первой новой группе можно отнести бывшего главу ГКАУ и гендиректора НПО «Коммунар» Любомира Сабодаша, а также депутата НФ Андрея Тетерука и Юрия Березы, которые создали объединение «Украина космическая держава». Еще одну новую группу, пропрезидентских администраторов, олицетворяет заместитель секретаря СНБОУ Олег Гладковский. До назначения он возглавлял холдинг-компанию «Богдан Моторс» — это предприятие с 2015 года получило статус дилера белорусского завода МАЗ, и вероятно, именно он претендует на статус производителя тяжелого автомобильного шасси для будущих украинских ОТРК. Где-то посредине между тремя группами влияния в ракетостроительной реформе, по версии прессы, лавирует генеральный директор ЮМЗ им. Маскарова Сергей Войт. После назначения в 2014 году, он предпринял попытку оживления буквально лежавшего тогда «Южмаша» за счет поддержки «Приватбанка». Как это происходило, никто толком не детализирует. Известно только, что на одно из «заводских» мажоритарных округов «Южмаша» в Павлоградской области на выборах прошлого года победил Дмитрий Ярош, имя которого пугает очень многих в бывшей и нынешней украинской власти. А сооснователь «Приватбанка» Игорь Коломойский в этот же пеприод покинул должность губернатора Днепропетровской области, и ушел с госслужбы.
Круговерть групп влияния в ракетостроении усложнилась весной этого года. Тогда восстановившийся на должности летом этого года через суд главный конструктор КБ «Южное» Александр Дегятрев был заподозрен в финансовых нарушениях Военной прокуратурой, и отстранен от работы приазом бывшего главы ГКАУ Сабодаша. В этот же период, в нарушениях был заподозрен глава ПХЗ Леонид Шиман.
Ему суд инкриминировал содействие становлению работы возле территории завода частного мини-НПЗ. К этому предприятию по производству автомобильного топлива якобы имеют отношение очень влиятельная на украинском рынке смесевых бензинов компания «Трейд Коммодитиз Лтд.», и компания «Нефтехимтрейд», которая долгие годы считалась близкой к окружению главы «ОппоБлока» Юрия Бойко.
Летом этого года, наряду с подозрением в содействии создания при государственном режимном заводе частного мини-НПЗ, Шиману было выдвинуто еще одно подозрение. В том, что его завод несколько лет назад незаконно реализовало коммерческим структурам эмульсионную взрывчатку, которая была получена по реализации украино-американской программы утилизации твердого ракетного топлива (ТРТ). В списке получателей эмульсии были НПП «Заря», которое на заре карьеры возглавлял то же Юрий Бойко, а координировала начало проекта утилизации частная «Объединенная Инжиниринговая Компания», к созданию которой имел отношение Леонид Кучма и почти все руководство КБ «Южное им. Янгеля» и «ЮМЗ им. Макарова» в 1998-2003 годы. Бойко в этот период по распоряжению Кучмы сначала был назначен первым директором корпорации «Укрвыбухпром УВП». Она объединяла две частные инженерные компании и шесть государственных заводов-производителей взрывчатки. После УВП, Бойко возглавлял НПЗ «Укртатнафта». Это ведущий в Украине производитель толуола, — основного элемента спецхимии боеприпасов. Ныне завод принадлежит государству, а также, выше упоминавшемуся Игорю Коломойскому и его партнерам.
Ссылаясь на политику украинской власти по реформе активов ГКАУ, США в начале этого года без всяких интриг кривотолков отказались от участия ПХЗ в продолжении этой программы – в Вашингтоне ждали появления новых предприятий, с которыми надо было подписывать контракт. Реформы пока не произошло, и американцы заморозили украинскую часть финансирования почти $30млн., которые должны были пойти как помощь на утилизацию складированных в ПХЗ разгонных ступней межконтинентальных ракет. Утилизация была остановлена.
В принципе и сугубо теоретически, Украина и США могли бы попугать Москву отказом от утилизации, и дать заводам Днепропетровска возможность развернуть программу производства не ОТРК, а тяжелых межконтинентальных баллистических ракет, чтобы начать сдерживать российского агрессора высокоточными боеголовками с неядерным оснащением. Но эта очень сложная «баллистическая» работа для дипломатов и политиков. Она как минимум требует коррекции Украиной и США целого ряда ранее ратифицированных международных договоров. Хотя, есть нюанс — нарушенные РФ договора о ненападении, дружбе и сотрудничестве с Украиной в Москве тоже кто-то когда-то ратифицировал, а потом нарушил. Так что теперь Киеву с Вашингтоном, опять таки теоретически, можно тоже что-то нарушить, как любят говорить в Москве, «в результате референдума».
Но это все в теории. На практике же, тяжелые МБР и ракеты средней дальности для Украины слишком дороги. В отличии от этого длинного и дорогого пути, наша страна пока что только выбирает, в каком формате подойти к производству намного менее мощных и затратных, зато более скрытных и мобильных ОТРК и крылатых ракет. Выбран судя по всему формат долгосрочный, бюджетный и основательный, а не быстрый и дорогой «импортно-партнерский», о котором говорил все лето спешил оповестить прессу директор ПХЗ.
Выбраный путь расчета только на свои силы требует от отрасли чрезмерного напряжение сил, а также консолидации как кадровых ресурсов, так и финансовых и технологических и имущественных активов.
Вероятнее всего, что рост борьбы с коррупцией, который заметен по выдвинутым Дегтяреву и Шиману подозрениям, можно относить именно к задаче консолидации кадровых ресурсов: это не модель «сталинской шарашки», но и совсем не «санаторий» эпохи раннего Кучмы, что-то среднее. Что до явного пересмотра затянувшейся реформы активов ГКАУ, то ее вполне можно отнести к борьбе различных административных групп за долю в будущих заказах и потоках валютных расчетов. На чьей стороне тут сыграют подозреваемые, не известно: это целиком зависит от качества обвинения.
Андрій Старостін
